Константин Циолковский: безумный бриллиант российской науки

7 сентября исполнилось 152 года со дня рождения Константина Циолковского. В советское время он был олицетворением народной тяги и способности к великим научным открытиям. В постсоветское время его не раз разоблачали как фигуру, к науке отношения не имеющую. Кто же прав в этом споре?

В Советском Союзе вокруг Циолковского сложился настоящий культ. Стране, стремившейся к светлому коммунистическому будущему, нужны были свои герои. Образ глухого самоучки из бедной семьи, мечтавшего о жизни на других планетах и занимавшегося конструированием дирижаблей во времена, когда всё это казалось ненужной фантазией, не мог оставить равнодушными строителей коммунизма.

Большевики даже предпочли закрыть глаза на некоторые философские концепции Константина Эдуардовича, никак не вязавшиеся с их принципами, - настолько легко всё остальное в его жизни и трудах согласовывалось с генеральной линией партии. Циолковского взяли в работу и сделали из него прижизненный памятник, ролевую модель для новорождённого советского народа, которому ещё только предстояло отправиться в светлое будущее.

Не станем останавливаться на биографии и трудах Циолковского - на это есть соответствующая статья в «Википедии». А вот на интервью Гелия Салахутдинова журналу «Огонёк» внимание обратить стоит. Кандидат наук рассказывает о предпринятых им расследованиях, которые привели его к выводу: «Циолковский целиком сфальсифицирован».

Вокруг культа Циолковского в советское время генерировались до того серьёзные финансовые потоки, что, по словам Салахутдинова, никому не было выгодно разоблачать его как лжеучёного и псевдоизобретателя. Несмотря на то что такое заключение уже было вынесено научным сообществом до революции. Циолковский, продолжает Салахутдинов свои разоблачения, - это провинциальный полуграмотный мечтатель и шизофреник: «Когда я сам стал смотреть работы Циолковского, то с ужасом увидел, что этот «учёный» умудрился ни одной формулы не вывести без ошибки».

Эти заявления были сделаны в 2001 году и наделали шуму. Сейчас читателю нет необходимости полагаться на суждения экспертов в лице кандидатов наук. Все рукописи Циолковского теперь лежат в свободном доступе на сайте Российской академии наук . Документы - все рукописи научных трудов Константина Циолковского, автобиографические тексты, художественные произведения и письма - отсканированы с приличным качеством. Можно почитать и сделать свои выводы. Я, например, делаю вывод, что все упомянутые выше «разоблачения» гроша ломаного не стоят.

Достаточно прочитать хотя бы несколько файлов упомянутых архивов, чтобы убедиться, что доводы демифологизаторов ничем не обоснованы. Судя по рукописям, Циолковский был и вправду гениальным изобретателем, великим визионером и незаурядным мыслителем. Со сложной судьбой и сильной волей.

Чего только стоит его раннее развитие. В четыре года он освоил алфавит, а уже к шести читал всё, что попадало под руку. Но более всего - любил мечтать. «Я даже платил младшему брату, чтобы он слушал мои бредни. Мы были маленькие, и мне хотелось, чтобы дома, люди и животные - всё было тоже маленькое. Потом я мечтал о физической силе. Я, мысленно, высоко прыгал, взбирался на шесты, по верёвкам. Мечтал и о полном отсутствии тяжести...» То есть тут они правы: Циолковский, да, был деревенским мечтателем. И это помогло ему стать визионером (это, я считаю , вовсе не противоречит тому, что Циолковский был при этом великим учёным).

С детства Циолковский увлёкся художественным творчеством, мастерил игрушечные коньки, часы, домики. Лет в десять заболел скарлатиной и почти полностью оглох. «Источник внешних впечатлений для меня прекратился, книг я не имел, да и не вошёл ещё в курс чтения. Одним словом, мне помнится, я сильно отупел и стал несчастным ребёнком. Умственно развиваться я стал только лет с четырнадцати». В эти «тёмные» годы он продолжает мастерить модели ветряных мельниц, тележек, токарных станков, автомобилей, лодок, насосов, паровых машин. Кто-то из друзей отца знакомит его с физикой: «Воображение разыгралось; я всё хотел проверить и осуществить».

В 22 года получил место учителя арифметики и геометрии в уездном училище. Тогда же стал работать в направлениях, которые вскоре приведут его к прославившим его открытиям. «Характерная моя черта - крайняя независимость и самодеятельность. Конечно, без книг обойтись было невозможно, однако мне было приятнее и легче, основываясь на приобретённых знаниях, по возможности, идти вперёд самостоятельно, открывать уже открытое, известное, находящееся в тех же книгах. Сначала я делал открытия давно известные, потом не так давно, а затем совсем новые».

А вот как сам Циолковский через века отвечает тем, кто говорит, будто он ничего не открыл:

«Вот ряд моих работ, где я проявляю себя новатором и революционером в науке и технике. С 1891 г. опыты и вычисления по сопротивлению воздуха. С 1892 г. разработка теории чистометаллического дирижабля с изменяющимся объёмом и переменною температурою газа. С 1893 г. астрономические труды. С 95 г. математическая теория аэроплана. С 95 г. первые мысли о звездоплавании. С 1903 г. положено научное обоснование реактивных полётов».

Циолковский скупо пишет в своей автобиографии о том периоде своей жизни, когда он впервые и не слишком удачно пытался представить свои изыскания научной общественности. Как будто старается не вспоминать об этих моментах. В тексте 1918 года «Гений среди людей» он объяснил самому себе (а заодно и современникам и потомкам) значение топорной критики, которой его не раз подвергали во времена его главных открытий. А теперь, добавим, подвергают разного рода «демифологизаторы»:

«Гения озаряет великая мысль. Он передаёт её близким, товарищам, учёным и обыкновенно не находит сочувствия. Причина простая. Учёные и так утомлены своей наукой и обязанностями. Даже всякое уже прогремевшее открытие для них - горе и досада, так как заставляет их утомляться для усвоения новых идей. Но избежать этого нельзя. Скрепя сердце приходится работать, так как нельзя отставать от века и не знать то, что уже увлекло большинство.

Но когда какая-нибудь ничтожность, маленький человечек делает открытие, то это не только заставляет их без серьёзного разбора и рассмотрения отрицать, но и завидовать. И отрицание превращается в преследование и глумление. Они чувствуют личное оскорбление от ненавистного гения, так как открытие сделано не ими.

С целью поскорей отделаться от маленького человечка бывает иногда недобросовестный разбор. Критик извлекает мелкие ошибки, недосмотры, неполноту и всё это выставляет на вид, упуская главное. Приблизительный расчёт они выставляют как неверный».

Легко узнать многих наших современников - образованных, но совершенно бесплодных в умственном отношении. Не родивших ни одной по-настоящему новой мысли, а только пользующихся уже имеющимися знаниями, накопленными прежними поколениями.

Столкнувшись с чем-то новым, идущим вразрез с мёртвыми знаниями прошлых лет, люди инстинктивно чувствуют угрозу основаниям, которые позволяют им ощущать себя важными, умными и востребованными. Они спешат тогда применить слово «визионер» в уничижительном смысле. И это так по-человечески понятно... Ведь визионер представляет для них опасность. Он видит видения и пытается осмыслить их и представить в виде научных (или каких-либо других) открытий, а они - не видят видений, и им нечего осмыслять...

Поэтому любой визионер сталкивается с предвзятым отношением к своим идеям и открытиям. Но где была бы сейчас наука и технологии без этих «безумных учёных», мечтателей и «научных еретиков»? Какие открытия могли бы совершить те, кто только и способен без чутья и вдохновения воспроизводить готовые, уже раньше выведенные кем-то формулы?»

Конечно, Циолковский был из числа тех самых «блаженных безумцев», и уже в этом одном его заслуга. Даже если бы не было реальных открытий, которые он совершил, достаточно было бы его гипотез и фантазий. Таким людям не обязательно изобретать что-либо конкретное, приносящее практическую пользу (и правильно писать формулы). Довольно того, что всей своей жизнью они приближают будущее, развивают человечество и создают почву для будущих великих свершений и научных открытий.

Симптоматично, что «демифологизаторы», столь ревностно стремящиеся разоблачить Циолковского, появляются именно в наши дни. Парадокс в том, что эти люди на первый взгляд говорят что-то новое, развенчивают иллюзии и делают открытия... То есть предстают этакими революционерами, а вовсе не выглядят консервативными завистниками. Но по сути это именно завистники. Те самые, о которых писал Циолковский в статье «Гений среди людей». Они не видят видений, и поэтому, чтобы сказать своё слово, им приходится «без серьёзного разбора и рассмотрения отрицать».

И появление людей, которые завидуют даже не современным гениям и визионерам, а гениям и визионерам прошлого, - это, конечно, знак. Знак агонии старой эпохи и верное подтверждение того, что начинается эпоха новая.